Как только был дан сигнал к выезду населения, началось опустение Москвы; каждый день на улицах можно было видеть сотни экипажей, увозивших большей частью женщин и детей, хотя иногда попадались среди сих беглецов молодые и старые бояре, следовавшие примеру слабого пола. Собиравшийся на заставах народ громко выражал презрение к сим эмигрантам, обвиняя их в трусости и предательстве. Подчас было затруднительно пресекать сии изъявления патриотического негодования. Дабы избежать насмешек и оскорблений простонародья, некоторые мужчины даже надевали на себя платья своих жен и матерей.

Воспоминания Натальи Нарышкиной, "Звезда" № 9 2011
magazines.russ.ru/zvezda/2011/9/n10.html